Роуз Тремейн "Музыка и тишина" - Dark Harbour

Это очень женский роман. Нет, он не переполнен слащавыми сентиментальными описаниями, а язык повествования далек от приторности. В книге присутствует любовная линия, даже не одна, тем не менее не это является главным.
Это рассказ о красоте, совершенстве и о путях, ведущих к их постижению. Это история о безумии, обрушивающемся на заблудившихся в этом странствии; о тупике, в котором оказываются те, кто не желает покидать пределов Тишины, ведь она, согласно замыслу Тремейн, есть символ душевного застоя, мыслей и чувств, что сродни преддверию смерти.
"Тот, у кого нет музыки в душе, кого не тронут сладкие созвучья, способен на грабеж, измену, подлость" - эта цитата из "Венецианского купца", хоть и озвучивается в тексте лишь единожды, лейтмотивом проходит сквозь весь роман. И дело не только в музыке как в мелодиях, извлекаемых из разнообразных инструментов; она одно из проявлений способности души вырываться за пределы зримого мира, мечтать и пытаться осуществлять свои фантазии, необязательно в борьбе, как это было с королем Кристианом, но даже действуя по наитию, следую порывам сердца, как Эмилия Тилсен, ее брат Маркус или Питер Клэр. Умение понять, пожалеть другого тоже возвышает, позволяя открывать в себе неведомый доселе свет, как это случилось с Вибеке Круз, которая из "свиньи в поисках трюфелей" превратилась в человека, способного привнести мир и покой в измученную душу Кристиана. А еще это умение помнить, храня в сердце дорогие образы.
Когда подобные качества отсутствуют и их место занимают лишь земные вожделения, то финалом подобного отношения к миру становится Тишина. В нее погружаются и капризная Кирстен Мунк, скучающая по садомазохистским радостям, что она делила со своим любовником-немцем, и Магдалена, испытывающая свою женскую власть над мужчинами из семьи мужа и едва не ставящая ее на грань гибели, также как и вдовствующая королева София, направившая всю свою энергию на накопление золота ради самого золота. Но даже они, в некотором роде, злые гении прочих персонажей, не столь безнадежны: в них все еще теплится искра, способная - пусть и на короткий миг - оживить их души. Несносная эгоистка Кирстен, оказывается, может привязаться к сироте Эмилии; скаредная София проявляет гостеприимство к Элен Марсвин, изгнанной из собственного дома родной дочерью; "ведьма" Магдалена, которую становится жаль, когда читаешь, что от заслуженных побоев Йоханна у нее текла ушами кровь, может пожалеть старшего пасынка и не выдать никому имени своего убийцы, которым оказывается второй из ее приемных сыновей.
Точно так же и другие герои, должные занимать нишу носителей положительных качеств, небезупречны, в том числе, и "ангел" Питер Клэр, который, говоря по совести, блекнет на фоне таких полнокровных фигур, как Кристиан IV, Йоханн Тилсен, Кирстен или малыш Маркус.
В романе нет однозначных характеров, они не развиваются, скорее, плывут по реке познания, открытия чего-то, что впоследствии станет для них платформой для движения вперед (если это возможно в том или ином случае). "Музыка и тишина" напоминает оборот колеса: люди духовно и физически возвращаются к исходной точке, оставаясь прежними - и все же меняясь. Болезнь, безумие, раздражение, неприкаянное странствование заканчиваются, наступает время надежды и покоя.
В "Музыке и тишине" нет лихо закрученной интриги или рассуждений об устройстве мироздания, однако эта книга, очень зимняя, словно припорошенная снегом Ютландия, выстроенная весьма интересно, в виде нескольких тесно переплетающихся линий, где авторское повествование периодически сменяется рассказом от первого лица, оставляет ощущение цельности, некой полноты. И небольшие детали, вроде пестрой курицы Герды, белых шелковых лент, подаренных Клэром Эмилии, кота Отто или выстругиваемой Вильхельмом Тилсеном палки, лишь добавляют осязаемости этому миру.
В заключение хотелось бы привести небольшую цитату из романа: "Говорят, что Музыка только тогда проникает в Человеческую Душу, когда отвечает Ожиданиям, рожденным памятью, - известные ноты в определенной последовательности идут за другими известными нотами, - и мы получаем вещь, которую называем Мелодией, текущей во Времени. Если память несовершенна, <...> мы на всю жизнь останемся к Музыке равнодушны".


kavery великодушно позволила разместить у себя найденную ею репродукцию картины Ладислава Бакаловича "Расставание". По-моему, молодая пара очень похожа на Эмилию и Питера.